Трудолюбивый человек
Социальная психология. Трудолюбивый человек
Возможно, некоторые из читателей подпишутся под следующими строками: „В последние месяцы веду очень замкнутую жизнь. Говорю исключительно о работе — и ничего лирического, эмоционального. Избегая непредсказуемых перемен, превратил себя в какой-то механизм вроде трактора или ротапринта, привезённого в общество. Некогда остановиться хоть на чуть-чуть — полежать, помечтать, почитать. Когда я дома, то, едва проснувшись, сажусь за компьютер, что-то попутно съедаю и с небольшими перерывами просиживаю за работой до четырёх утра. В общем, вообрази токаря, который привёз к себе в спальню заводской станок, разыскал на дороге ржавевшую три года трубу, принёс её в дом и теперь сутками напролёт переводит её в стружку, превращая себя и своё время в пыль, но при этом делая из трубы всё-таки занятную безделушку“. Я процитировал — с его согласия, конечно же, — строки из письма, полученного недавно от приятеля, коего в последние годы почему-то перестал видеть. Мне сообщали, что он „ушёл в работу“. Прочитав письмо, я убедился, что он стал законченным трудоголиком.
Казалось бы, в нашей стране, где ещё недавно, пожалуй, каждый второй относился к труду, как господин Обломов, то бишь из всех трудовых операций любил лишь перекур, перерыв на обед и „пора домой!“, за такого энтузиаста, как мой приятель, можно порадоваться. Он твёрдо стоит на ногах. Его не испугают никакие кризисы. В любой ситуации он будет упорно работать, полагаясь лишь на себя, а не ждать помощи от властей, коллег, соседей, друзей… Так вот он — подлинный герой нашего времени? Человек, готовый всё своё время посвящать добросовестной работе, чтобы обеспечить светлое будущее себе, своим близким и в конечном счёте своей стране? Возможно, да, но мне самому как-то не хотелось бы превращаться в подобного „героя труда“. Жизнь слишком коротка и разнообразна, чтобы тратить её время на одни трудовые подвиги, пусть и приносящие пользу всем вокруг. Что-то во мне сопротивляется так поступать… Наверное, вновь пробудился не истреблённый по сей день обломовский дух. Стыдно в этом признаться, но чувствуешь себя порой каким-то лентяем, явившимся в нашу энергичную Москву из позапрошлого века!
Пытаясь понять происхождение своей всегдашней лени, — быть может, во всём виноваты гены или недостаток гормонов? — я принялся листать медицинские журналы и в конце концов наткнулся на вышедший недавно девяносто восьмой том альманаха „Дойчес эрцтеблат“. Сотрудники Института психотерапии и медицинской психологии при Вюрцбургском университете Кристиан Шнайдер и Карл-Эрнст Бюлер — вот они, воплощённые Штольцы! — анализировали особенности отношения человека к труду.
Я весь превратился во внимание. Быть может, сейчас я пойму, как стать „трудоголиком“! Моя жизнь раз и навсегда изменится к лучшему. Надо всё же начать её сызнова. Довольно обломовщины! Мой взгляд встретил слово „alcoholism“. Оно было слишком понятно без перевода, и я невольно прочитал всю фразу: „Этот феномен, детальнее всего исследованный в США, по аналогии с „алкоголизмом“ стали называть „workoholism“. Человек, им одержимый, именуется „трудоголиком“…
Я отложил книжку и задумался. Пожалуй, подобные аналогии не предвещали ничего хорошего для моего приятеля, который весь „с головой и судьбой ушёл в работу“. В зеркале, заботливо поднесённом к его лицу двумя немецкими профессорами, отразилась отупелая физиономия законченного алкоголика, думающего лишь о том, как найти деньги на выпивку. Он просыпается, что-то попутно съедает и бредёт к ближайшему ларьку. Перед ним тоскливый, почти бесконечный день, который надо убить. Он покупает бутылку и начинает пить.
Теперь его день напоминает другие дни его жизни, такие знакомые и обжитые.
Мне опять вспомнился приятель. Если помешать ему? Если не подпускать его к компьютеру? Наверное, лишившись возможности работать, он будет бесцельно бродить по комнате или городу, ожидая, когда всё вновь пойдёт привычным чередом. Долгий, почти бесконечный, ничем не занятый день будет его пугать. Быть может, эта гнетущая тоска, этот страх перед жизнью заставляет его работать? Что за демоны втайне мучат трудоголиков? Я снова раскрыл клинический отчёт герров из Вюрцбурга…
Точного определения этой мании пока нет. Некоторые исследователи выдвигают на первый план её социальные аспекты. Для неё характерны неспособность человека действовать согласованно с коллегами и передоверять им часть работы. Нет, он стремится сделать всю работу сам; он не уверен в коллегах и не любит зависеть от них. То же самое происходит и в личной жизни: он старается не зависеть от своих близких, пренебрегает их мнением и в конце концов игнорирует их самих. Его личная и социальная жизнь всё более обедняется.
Трудолюбивый человек
|
