Предательство
Предательство человечности
ВВЕДЕНИЕ
Когда человек приходит на встречу со мной в первый раз, я сталкиваюсь с тайной – великой тайной. Более того, я знаю, что после трех лет тесного общения и даже после того, как этот человек окончательно распрощается со мной, очень многое все еще будет оставаться для меня тайной.
По сути, каждый человек во многом представляет собой тайну для другого человека, – будь то терапевт, супруг, родитель, возлюбленный, друг или коллега. Все мы – загадки, потому что каждый из нас живет в отдельном мире. Действительно, каждый живет в своем внутреннем и абсолютно частном мире. Хотя наши личные миры имеют немало общего, в главном они все же непохожи друг на друга.
Тайна, которой является каждый человек, привносит в отношения интерес, заставляет терапевтов быть скромнее, а также имеет решающее значение при нашей встрече с другим человеком. Именно такая тайна убила моего друга-психиатра. Его вызвал из кабинета пациент, и когда он, приветствуя, пошел к нему навстречу, тот застрелил его на месте.
Наши профессиональные возможности весьма ограничены и не позволяют нам проникать во все тайны, и поэтому мы далеко не всегда можем предотвратить катастрофу, причина которой может быть скрыта в одной из этих тайн.
Говоря о "тайне ", я не подразумеваю ничего особенного. Я просто говорю о более глубинной и до конца не выразимой сущности каждого человека, которую каждый из нас может интуитивно ощущать в себе и окружающих людях. Это та тайна, которую психологи-объективисты объявляют несущественной, а психотерапевты-манипуляторы – не имеющей отношения к делу. И тем не менее, это та самая тайна, которую я познаю в каждом человеке, приходящем ко мне на консультацию, и которую каждый человек познает во мне.
Многие годы все науки о человеке* избегали вопроса о тайне, делая вид, будто его не существует, и удовлетворяясь уклончивыми ответами на деликатные вопросы. Постепенно такое отношение меняется. В то же время искусство, литература, религия и некоторые разделы философии в этом вопросе были более мужественны. Меня огорчает отставание психологии, ее сопротивление, обусловленное фобической реакцией на прилагательное "субъективный ".
* Для простоты выражения я объединю наши науки о человеке – психологию, психиатрию, социологию, социальную работу, консультирование – под общим названием "психология ".
ВСТРЕЧА С ТАЙНОЙ: ОБЛАСТЬ СУБЪЕКТИВНОГО
Я отчетливо сознаю, что по мере того, как хватка позитивистов ослабевает, в психологии происходят изменения (Юнисс, 1991); но в терапии эта эволюция, к сожалению, запаздывает. Нам нужно отбросить эту пагубную медлительность и начать относиться к субъективному так, как оно того действительно заслуживает, а именно – как к важнейшему факту человеческой жизни. Признав его существование, мы сможем его исследовать и научиться использовать заключенные в нем возможности наиболее полно и эффективно. До тех пор, пока мы этого не сделаем, возможности психологии и психотерапии будут оставаться весьма ограниченными в их практическом и познавательном отношении.
Умение ценить важность и характерные особенности субъективного помогает нам в нашей психотерапевтической работе. Перед психотерапевтом постоянно возникает один и тот же фундаментальный вопрос – вопрос, составляющий лейтмотив каждой встречи с пациентом, вопрос, который требует ответа каждый раз, когда происходит вмешательство, вопрос, который (если мы искренни) подводит нас к границам нашего знания и образования: чт #243; делает терапевтическую встречу важной и осмысленной?
Ответ на этот вопрос отражает наши представления о том, чт #243; важно для переживаний, установок и поведения пациента, а это, в свою очередь, отражает наш взгляд на то, что важно для человеческой жизни.
В наших журналах предлагается масса ответов на этот вопрос: катарсис и проработка заблокированных аффектов, понимание происхождения нынешних трудностей, корректирующий эмоциональный опыт, повышение возможностей выбора и снижение навязчивости, компульсивности поведения, превращение саморазрушающих внутренних установок в самоутверждающие, развитие навыков межличностного общения, и так далее, и тому подобное. Но трудность состоит в том, что каждый из предлагаемых способов лечения, каждое корректирующее или способствующее росту влияние выступает для пациента субъективным событием или переживанием.
Переживание своей субъективности
Предательство
|
