Конфликт и агрессия
Психология личности. Конфликт и агрессия
Я никогда не была кроткой овечкой. Буйное детство прошло в тяжелых и изнурительных боях со старшей сестрой-погодкой: будучи в полтора раза тяжелее, она загоняла меня в угол и там лупила. Мне было больно, но я смеялась ей в лицо, за что получала еще более увесистые тумаки. Даже будучи изрядно помятой, я умудрялась выходить из боя победителем. Свой первый урок конфликтологии я усвоила довольно быстро: не мощь противника, а сила Духа обеспечивает победу.
Старшая сестра была отличным тренажером — уличные „войнушки“ меня не смущали, даже если приходилось сражаться против толпы разъяренных мальчишек. Мне нравился азарт и дух игры. Мне нравилось побеждать равных и, тем более, сильных. Но, нечаянно раскромсав одному из моих дворовых оппонентов лоб убойным булыжным аргументом, я получила второй урок: даже игрушечная война чревата серьезными разрушениями, если вовремя не договориться.
Классе в пятом, после того как сросся мой сломанный в жарком споре палец, мне наконец наскучило сражаться с одноклассниками. С тех пор я оттачивала мастерство доведения до бешенства на учителях. Я была безжалостна к условным „врагам“, но близких щадила. Однажды в выпускном классе, „подписавшись“ за младшую сестру, я принудительно вводила правосудие, приперев за шкирку к стене ее наглую дебелую одноклассницу. Проигнорировав так чтимое мной наставление „маленьких обижать нельзя“, я постигла третий урок: не бойся причинить вред, отстаивая справедливость.
В юности я конфликтовала по поводу и без, от чего прослыла профессиональным спорщиком в кругу друзей. Я обрела уверенность, что способна отстоять свою точку зрения и защитить своих близких. Но есть вещи, о которых мне приходится сожалеть: любовь к конфликту и неспособность к компромиссу стоили мне первого брака, заключенного по большой и чистой любви и едва не стоили второго.
Теперь, оглядываясь на мой опыт, я могу с уверенностью сказать: о, да, в конфликтах я знаю толк!
* * *
Мы привыкли выглядеть гладко, причесано, правильно. Мы свыклись с благообразной социальной маской, к которой намертво припаяно застывшее в фальшивой улыбке лицо Совершенно Приличного Человека…
Этой жизнью по ГОСТу мы обязаны слову «Нельзя!» — альфе и омеге нашего детства:
«Не маши руками — это неприлично!»
«Не болтай ногами!»
«Не кричи!»
«Не ругайся!»
«Не бегай!»
«Не дерись!»
Нет, я вполне воспитанный человек и нормы приличия мне не чужды. Но давным-давно, в зеленой юности, на одном из психотренингов я прозрела — нас учили проявлять агрессию! Не зажимать привычно, не душить, «выдавливая» ее в тело, не припудривать социальной приемлемостью, а вываливать наружу какой она есть — прямо здесь и сейчас.
Тогда я сделала замечательное открытие: способность к агрессии — нормальное качество живого организма! Основополагающий закон природы «дерись или беги!» — стало быть, агрессия нужна ему для того, чтобы жить, бороться за жизнь и выживать. Теперь же я понимаю и концепт выживания, и природу человеческих эмоций гораздо тоньше и глубже, нежели когда-либо.
Конечно, мы не любим драчунов, скандалисток и не выносим припадков гнева — гораздо лучше, если с нами общаются спокойно, вежливо и учтиво. Но, порой, когда обстоятельства требуют проявления агрессии, мы будто играем в странную игру, бросая наши истинные убеждения, чувства и намерения на алтарь мнимой доброжелательности — беспощадно и торжественно, словно жертвенного ягненка. Одобрение социума стоит так дорого, что мы готовы сдаться и отступить, даже если цена вопроса — наша целостность. Но мы — часть этого социума так что, как говорится, знать бы, где споткнешься о собственную солому, ни за что бы ее там не стелил…
Потенциал выживания зависит от способности занимать и удерживать пространство, как физическое, так и субъективное, ибо “Жизнь — это движение вдоль определенного курса, побуждаемое целью. По большей части она состоит в том, чтобы удалять барьеры в русле движения, удерживать границы твердыми, игнорировать все отвлекающее и вновь и вновь побуждать и усиливать движение по этому руслу” (Л. Рон Хаббард).
Человек имеет неограниченный потенциал выживания, однако, не справляясь и отступая перед лицом препятствий, он «схлопывается» и его способность выживать уменьшается. Так что, если взвесить конфликтный потенциал на весах здравого смысла, а не социального одобрения, окажется, что мягкие, как кошачья лапка, нежные и ласковые, такие милые нашему сердцу угодливые тихони не особенно успешны и особенно нездоровы. За каждый «прогиб» в обстоятельствах, требующих борьбы, они платят собственным здоровьем, уверенностью и… уменьшаются, занимая с каждым разом все меньше пространства, становясь все более следствием, нежели причиной, и, наконец, совершенно теряя себя.
Конфликт и агрессия
|
