Ускользающая реальность
Мировозззрение. Ускользающая реальность
Неклассическая философия как раз начинается с того, что граница становится подвижной. Познающий субъект больше не может быть уверен в абсолютной прозрачности реальности. Так, например, А. Шопенгауэр утверждал, что познание есть переход не от представления (иллюзии) к вещи-в-себе, а от представления к представлению. Шопенгауэр, в частности, писал, что «наука в подлинном смысле слова никогда не может достигнуть последней цели и дать вполне удовлетворительного объяснения, потому что она никогда не проникает в глубинную сущность мира, никогда не выходит за пределы представления и, по существу, сообщает нам только об отношении одного представления к другому»[2].
Агностическую идею Шопенгауэра продолжает Ф. Ницше: «...что ценность мира лежит в нашей интерпретации , что бывшие до сих пор в ходу интерпретации суть перспективные оценки, с помощью которых мы поддерживаем себя в жизни, т. е. воля к власти, в росте власти; что каждое возвышение человека ведет за собой преодоление более узких толкований; что всякое достигнутое усиление и расширение власти создает новые перспективы и заставляет верить в новые горизонты – эти мысли проходят через все мои сочинения. Мир, поскольку он имеет для нас какое-либо значение, ложен, т. е. не есть нечто фактическое, но лишь толкование и округление скудной суммы наблюдений; он «течет» как нечто становящееся, как постоянно изменяющаяся ложь, которая никогда не приближается к истине, ибо никакой истины нет»[3].
Если для пояснения вспомнить платоновский образ пещеры, то можно сказать, что пленник выходит не из пещеры на свет, а в более просторную пещеру, границы которой пока неизвестны. Соответственно, познание есть переход из пещеры в пещеру, а «свет», или реальный мир всегда ускользает от субъекта.
Возможно, никакой реальности вообще не существует, и все есть покрывало Майи, но в данной статье рассматривается вариант именно ускользающей реальности. Данный вариант, во-первых, связан с некоторыми неявными признаками присутствия истинного региона бытия, а во-вторых, с надеждой на его обнаружение субъектом.
Например, Мартин Хайдеггер ввел фундаментальное различие между бытием и сущим. Под сущим понимается все то, что так или иначе существует – нечто конкретное, множественное, различное. К сущему относятся вещи, боги, ангелы, идеи и т. п. Бытие, напротив, намекает на то, как существует то или иное сущее. В «Бытии и времени» немецкий философ говорил о том, что до сих пор философам неизвестно, что такое бытие. Некоторые бытием считают нечто пустое и абстрактное, и тогда оно, как у Гегеля, становится ничем, превращается в ничто. Другие в качестве бытия полагают некоторое конкретное сущее: природу, идею, субъекта, материю, волю к власти и т.п. В этом случае происходит замещение целого частью[4].
Поздний Хайдеггер считал, что Бытие демонстрирует специфическое поведение, на которое в свое время указал Гераклит: «Бытие (природа) любит прятаться»[5]. Хайдеггер так пояснял этот фрагмент: «Бытию принадлежит некое самоскрывание»[6]. Другими словами, бытие всегда вместо себя выставляет некое сущее, тем самым скрывается, ускользает или уклоняется. Истина, по Хайдеггеру, замещается некоторой видимостью. «Бытие имеется всякий раз только в том или ином облике, посланном историей…»[7]. Причем данную подмену следует считать необходимым онтологическим эффектом. «В этом уклонении скрывается сущность бытия»[8].
Более того, субъект не может сам изменить ситуацию. «Человек не господин сущего. Человек пастух бытия»[9]. Метафоры «стража», «пастуха», «заботы» свидетельствуют о пассивности человека перед Бытием, которое также не само решает, открыться или нет человеку в «просвете» (Lichtung). Хайдеггер считал, что «к посылу судьбы бытия принадлежит уклонение»[10].
Ускользающая реальность
|
