Статья / Философия / Мировоззрение / Ницше и социальная проблематика философии
Ницше и социальная проблематика философии
Ницше и социальная проблематика философии
Именно поэтому вечное возвращение является избирательным, – оно лишает смысла все, что не является утверждением своего различия, т.е. становления. Утверждение своего различия – это не под-тверждение самотождественности, а наоборот, ее преодоление (подчинение) в активном становлении, в действии силы, в воле, «неотделимой от того, чтобы нечто приказывалось» (т.е. неотделимой от ценности, оценки).
Таким образом, вечное возвращение – это мир смысла, но смысл, в таком случае, – «это несуществующая сущность, он поддерживает крайне специфические отношения с нонсенсом» (Делез). Принцип вечного возвращения господствует в стиле произведений Ницше – афоризме, являющемся имманентной самоинтерпретацией. Здесь и речи не может быть о простой "ясности и отчетливости" философского "обсуждения": «Вы говорите: "Темно!" И, правда, я облаками закрыл солнце пред вами. Но разве вы не видите, как края облаков начинают раскаляться и светлеть?» Соотношение филосо-фии, подобной философии Ницше (Шопенгауэр, Кьеркегор) и "классической " может быть выражено фигурой речи ", а не". Здесь происходит не простая конфронтация, а уточнение смысла, которое отталкивается от наличного "классического" истолкования и вовлекает последнее в процесс становления, утраты самоотверженности.
Следующий фрагмент из «По ту сторону добра и зла» представляет проблему типологии философии: «Что отдельные философские понятия не представляют собою ничего произвольного, ничего само по себе произрастающего, а не вырастают в соотношении и родстве друг с другом; что, несмотря на всю кажущуюся внезапность и произвольность их появления в истории мышления, они все же точно так же принадлежат к известной системе, как все виды фауны к данной части света, – это сказывается напоследок в той уверенности, с которой самые различные философы постоянно заполняют некую краеугольную схему возможных философий. Под незримым ярмом постоянно вновь пробегают они по одному и тому же круговому пути, и, как бы независимо ни чувствовали они себя друг от друга со своей критической или систематической волей, нечто в них самих ведет их, нечто гонит их в определенном порядке друг за другом. Это нечто – прирожденная систематичность и родство понятий. Их мышление, в самом деле, является в гораздо меньшей степени открыванием нового, нежели опознаванием, припоминанием старого, – возвращением под родной кров, в далекую стародавнюю вотчину души, в которой некогда выросли эти понятия, – в этом отношении философствование есть род атавизма высшего порядка.
Удивительное фамильное сходство всего индийского, греческого, германского философствования объясняется довольно просто. Именно там, где наличествует родство языков, благодаря общей философии грамматики (т.е., благодаря бессознательной власти и руководительству одинаковых грамматических функций), все неизбежно и заранее подготовлено для однородного развития и последовательности философских систем; точно так же для некоторых иных объяснений мира путь является как бы закрытым. Очень вероятно, что философы урало-алтайских наречий (в которых хуже всего развито понятие "субъект") иначе взглянут "в глубь мира" и пойдут иными путями, нежели индогерманцы и мусульмане: ярмо определенных грамматических функций есть, в конце концов, ярмо фи-зиологических суждений о ценностях и расовых условий. Вот что можно сказать против поверхностных взглядов Локка на происхождение идей» /Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Соч. в 2-х т. Т.2. С.255 (аф.20)/.
Ницше и социальная проблематика философии
|
Статья / Философия / Мировоззрение / Ницше и социальная проблематика философии
|
Назад в раздел
Самые интересные новости:
загрузка...
|
