Статья / Философия / Мировоззрение / Метафилософская проблематика постструктурализма (часть вторая)
Метафилософская проблематика постструктурализма (часть вторая)
Метафилософская проблематика постструктурализма (часть вторая)
социальное значение философии (часть вторая)
Основной замысел общей философской концепции Делеза определяется как преодоление дуализма метафизики и трансцендентальной философии: либо недифференцированное основание, безосновность, бесформенное небытие, Бездна без различий и свойств, – либо в высшей степени индивидуализированное Бытие и чрезвычайно персонализированная Форма [3.135]. Это связано с неспособностью такой философии порвать с формами общезначимого смысла (предикации понятий), здравого смысла (прамнения, Urdoxa у Гуссерля) и трансцендентального субъекта. Эти формы соответствуют трем измерениям предложения – денотации, сигнификации и манифестации, – но смысл является "четвертым измерением предложения", – выражением, или выраженным. Смысл выражает чистое событие, которое является атрибутом положений вещей.
Не-рационалистическая теория смысла
Теория смысла, как ее понимает Делез, основана на логике стоиков. А. Ф. Лосев в статье "Учение о словесной предметности (лектон) в языкознании античных стоиков" пишет: «...необходимо отказаться от представления о стоиках как о людях, занятых только моралью и мало понимающих в логике. Наоборот, перед нами возникает одно из самых тонких логических учений в античности» [6.174]. Именно у стоиков деление философии на логику, физику и этику получило окончательное признание [6.168]. Важнейшей частью логики стоиков и было учение о "лектон" (обозначаемом). Как показал Делез, этика и физика стоиков теснейшим образом связаны с их логическим учением. Приведем основные пункты указанной статьи Лосева.
Прежде всего, "лектон" есть обозначаемое в осмысленной речи. Оно бестелесно, не сводимо «ни к физической вещи, которая высказывается, ни к словесным звукам, при помощи которых оно высказано» [6.169]. Ему «свойственна своя имманентная истинность, не всегда соответствующая объективной истинности материальных вещей» [6.170]. По Аристотелю, «существуют только две области, противопоставляемые одна другой, – объект вне человеческого субъекта и субъект со своим разумом и языком, позволяющим человеку понимать объективные вещи и их обозначать». «У стоиков же здесь не две, но три совершенно разные области: объект, субъект... и умопостигаемоданный предмет высказывания и понимания; и при помощи этого третьего только и происходит понимание и обозначение вещей» [6.170]. «Отвлеченные категории мысли, с которыми имели дело Платон и Аристотель, для стоиков были недостаточны именно ввиду своей абсолютности, неподвижности и лишенности всяких малейших текучих оттенков» [6.174]. Для стоиков же не только то, что мы теперь называем падежами или глагольными временами, залогами, были всякий раз тем или иным специфическим "лектон". Но даже одно и то же слово, взятое в разных контекстах, или какой-нибудь контекст, допускавший внутри себя то или иное, хотя бы и малейшее словечко, все это было для стоиков разными и разными "лектон". То, что Платон и Аристотель называют идеями, эйдосами или формами, несмотря на постоянные прорывы у этих философов в область сложнейших жизненных и языковых структур, все-таки является чаще всего в виде того или иного общего понятия, которое ввиду своей слишком большой общности и слишком большой понятийности совсем не отличается такой смысловой гибкостью, чтобы отражать в себе эти бесконечные оттенки языка и речи. Очевидно, стоики исходили не из понятия, как это делали Платон и Аристотель, и, следовательно, не из имени, а из предложения, в котором их абстрактное "лектон" получало конкретное выражение. Знание и мышление получают свою последнюю конкретность в системе отношений.
«В современной науке уже давно научились понимать эту умопостигаемую, но в то же время антиплатоническую и почти антисубстанциальную природу стоического "лектон"», – пишет Лосев. У Гегеля, например, мышление имманентно смыслу: "понятие бытия" нужно дать, т. е. определить в ходе философского мышления, – "знающая истина", мыслящая себя идея, удостоверенная в своем конкретном содержании как в своей действительности... Приведем еще фрагмент из Секста Эмпирика, чтобы окончательно рассеять сомнения в принципиальном отличии стоического "лектон" от такого понимания смысла:
«Говорят, что истинное отличается от истины трояко: сущностью, составом и значением. Сущностью – потому, что истинное бестелесно, ибо оно – суждение и выражается словами, истина же – тело, ибо она – знание, выясняющее все истинное; знание же – известным образом держащееся руководящее начало точно так же, как известным образом держащаяся рука – кулак; руководящее же начало – тело, ибо, по их мнению, оно дыхание. Составом – потому, что истинное есть нечто простое, как, например, "я разговариваю", истина же состоит из знания многих истинных вещей. Значением же – потому, что истина относится к знанию, истинное же не вполне. Поэтому они говорят, что истина находится у одного только мудреца, истинное же и у глупца, так как возможно, что и глупец скажет что-нибудь истинное» [6.174].
[/6][/6][/6][/6][/6][/6][/6][/3]
Метафилософская проблематика постструктурализма (часть вторая)
|
Статья / Философия / Мировоззрение / Метафилософская проблематика постструктурализма (часть вторая)
|
Назад в раздел
Самые интересные новости:
загрузка...
|
