«Чай и Дзэн одинаковы ... на вкус» - Часть lV
Истоки чайной кухни «кайсэки» восходят к правилам приготовления монастырской еды. Особенно явно прослеживается тесная связь Чая с дзэн-буддизмом. Издревле чаепития сопровождали практически все мероприятия, проводившиеся в дзэнских монастырях – по случаю знаменательных событий и траурных церемоний, во время крупных религиозных обрядов с участием всей монашеской братии, и во время индивидуальных медитаций. Считалось, что чай помогает бороться с так называемыми «тремя отравами» во время медитации – сонливостью, рассеянностью мыслей и неправильным положением тела. Благодаря своим свойствам, чай помогал не просто бодрствовать, но и максимально сосредотачиваться. Очень многое роднит эти две кулинарные традиции – монастырскую и чайную: порядок подачи блюд, сочетание вкуса и цвета, использование лакированной посуды и др.
Знание гончарного искусства, каллиграфии, лаковой миниатюры, художественная резка по дереву и бамбуку, японская кулинария и кондитерское дело, искусство планировки сада и знание архитектурных особенностей чайных комнат… Спектр знаний чайного мастера поистине безграничен. Передаваясь от учителя к ученику, эти знания обогащают человека, открывают перед ним совершенно иной мир и позволяют подняться на иную ступень осознания себя в этом мире.
Чай, равно как и дзэн – это воплощение на практике принципа «трудись от всей души и от всего сердца». Кто не знает, как много времени буддийские монахи уделяют работе, ежедневному трудовому послушанию за монастырскими стенами! Ведь эта работа сродни медитативной практике, она помогает очистить ум и сердце, подготавливает человека к иному восприятию действительности. Известны многие случаи обретения просветления монахами прошлого, находящимися, казалось бы, в процессе простой физической работы, а не в ходе общения с наставником или в глубокой медитации. Но на самом деле спонтанность и простота сатори присуща только подготовленному сознанию, какими бы внезапными, непредсказуемыми не казались эти «случайные» просветления: кто-то подметал монастырский двор и, услышав стук покатившегося камешка о ствол бамбука, был просветлён; кто-то занимался прополкой на монастырском огороде, и карканье ворона неожиданно перевернуло сознание; кто-то чистил отхожее место, совсем не располагающее к постижению высоких материй, и внезапно тоже обрёл просветление… Как говорят Мастера, на Пути внезапности быть не может, и в то же время, именно незапланированность, нечаянность располагает к интуитивным прозрениям.
«Бё-дзё-син корэ до» - «Твоё обычное сознание – и есть Путь». Эти слова можно часто встретить написанными на свитке в чайной комнате. Они становятся понятными, если задуматься над их смыслом не на обывательском уровне, а уровне постижения каждого ежеминутного действия, как божественного явления. Путь – это простые повседневные дела, которые заполняют наш ум, но и не только. Это и осознание трансцендентной сущности этих дел и окружающих вещей и явлений.
Настоящий поэт, считают дзэнские наставники, всегда погружён в состояние видения вещей такими, каковы они есть, переживая детскую радость от осознания безграничной и абсолютной свободы. Это состояние он передаёт в своих стихах. Известно большое число так называемых «чайных стихов». Написанные в традиционной манере «танка», они являются записями мыслей и наставлений знаменитых чайных мастеров. Антология «100 песен Рикю» (яп. «Рикю дока») содержит огромное количество ценнейших замечаний о Чае, раскрывает тайны связи Пути Чая с древними китайскими космогоническими представлениями, насквозь проникнута дзэнским мироощущением. По преданию, это – мысли и слова самого Рикю, записанные его учениками и последователями. Каждый чайный мастер знает всю антологию наизусть. Сам же Рикю больше всего любил стихотворение Фудзивара Иэтака, поэта XII века:
«Hana o nomi Людям, жаждущим весны,
matsuramu hito ni многоцветья трав,
yamazato no я хотел бы показать
yukima no kusa no первые ростки сквозь снег
haru o misebaya» на прогалинах в горах.
В этих стихах, считал Рикю, проявилась красота только-только пробуждающейся природы ранней весной, когда ещё нельзя увидеть яркие цветы и почувствовать их пьянящие весенние ароматы. Из-под снега пробились лишь первые крохотные росточки, но тот, чья душа умеет замечать красоту по её самым первым неясным признакам, обладает умением видеть и понимать суть вещей. Не яркая, пышная красота воспевается поэтом, а истинная красота, скрытая от глаз в самых простых, обыденных вещах и явлениях. Рикю считал, что в этом стихотворении наиболее явно выражен принцип «ваби». Элегантная скромность, подчеркнутая простота и естественность, эстетика ассиметричного в традиции Пути Чая составляет суть этого понятия.
«Ваби» – одна из основополагающих концепций традиционной японской эстетики, и одновременно важнейшая эстетическая категория Тяною, в которой передана идея внутреннего благородства и красоты, скрывающейся за внешней простотой и неказистостью. «Ваби» – эстетика простого, безыскусного, лишённого всякой манерности и эффекта. Это красота несовершенного и асимметричного, того, что можно назвать «неизящным» и даже «грубым», того, что имеет строгие, резко очерченные формы. Если говорить об этимологии этого слова, следует отметить, что в японском языке слово «ваби» - существительное, образованное от глагола «вабиру», который переводится как «жить уединенно, бедно», «печалиться», «тосковать». «Ваби» - это также и особое состояние духа, когда человек не тяготится своим одиночеством и бедностью, не испытывает сожаления от обладания малым и, следуя пути просветления, в конце концов достигает наивысшего состояния сознания – состояния отрешённости.
Известный мастер дзэн-буддизма, наш современник Д.Судзуки пишет: «Путь Чая останется для тебя непостижим до тех пор, пока ты не поймёшь, что значит быть бедным». Значению «бедный» здесь придаётся особый смысл. Под словом «бедность» дзэнские идеологи понимали сознательный отказ от привязанности к вещам, и даже в некоторых случаях отказ от обладания вещами как таковыми, отказ от переживания ощущений, приятных телу, поскольку видели в этом препятствия в освобождении от привязанности к собственному «я». Подобный взгляд присущ многим буддийским школам, но, пожалуй, в дзэне он получил своё крайнее выражение. И как следствие, этот взгляд был перенесён в Путь Чая. Ставя во главу угла духовное, а не материальное начало, человек может наслаждаться Чаем, не имея роскошной утвари и изысканных яств, обладая лишь чистым сердцем и минимальным набором скромной чайной утвари. Тогда на первый план выступает сам человек, поскольку использование минимального набора вещей заставляет его обратить более пристальное внимание на самого себя, увидеть, ЧТО он есть по своей исконной сущности. Его девизом становится дзэнское изречение: «Тэндзё тэнгэ юига докусон» - «Над небесами и под небесами лишь я один нахожусь, себя уважая»
«Чай и Дзэн одинаковы ... на вкус» - Часть lV
