В чем смысл
В чем смысл
Мировоззрение. В чем смысл
Зато, как любой нормальный американский журналист, я слышал и даже, каюсь, произносил имена Жака Деррида, Мишеля Фуко, Ролана Барта и Ги Дебора, с каждым из которых смутно ассоциировал по одному-единственному постулату. Деррида: дифферанс. Дебор: общество спектакля. И т.п. Еще был Славой Жижек, что-то вроде рок-звезды. Ари ходил на его концерт, вернее лекцию, в Буэнос-Айресе и рассказывал о давке и поклонницах. О Жижеке я знал только то, что он сравнивает американскую демократию с кнопкой закрытия дверей в лифте (двери все равно закроются, когда захотят, — зато можно с толком провести время, тыкая в кнопку). Это наблюдение казалось мне ближе по стилю к тем же «Friends», чем к академическому труду. Таким образом, получалось, что современная философия — это вид юмора для людей, которые не смотрят телевизор.
Как выяснилось, я был не так далек от истины. Философия, за исключением пары эзотерических крайностей, перестала биться над основами сознания и мироздания. На данный момент это нечто вроде клея, связывающего антропологию с политэкономикой. Под это широченное определение подпадает все — от социологии науки до остроумных заметок о поп-культуре. Но это нас по большому счету не интересует. Нас интересует, чьими именами щеголять в беседе, ибо Фуко и Деррида уже погостили в ЖЖ у каждого второго первокурсника и слово «дифферанс» (которое в устную речь все равно хрен ввернешь, ибо означает оно отрицание значения как такового) само по себе больше не возбуждает. Итак, хиты последнего сезона.
Постмарксизм
Мейнстрим современной философии, превалирующий в американской университетской среде. От марксизма отличается одним крайне важным аспектом — не верит в неизбежность революции; от Маркса остался метод — радикальная критика, но отсутствуют конкретные призывы к топору. (Хотя Антонио Негри, один из столпов движения, отсидел срок за помощь итальянским «Красным бригадам» в 70-х.) В данное время постмарксисты заняты осмыслением роли США в глобализованном мире, а также огульным поношением международной филантропии, некоммерческих организаций и других проявлений либерального гуманизма как агентов империалистического статус-кво. Правят здесь почему-то итальянцы, которые за последние двадцать лет отобрали знамя радикального глубокомыслия у французов. Помимо Негри, немаловажен Джорджо Агамбен, «предсказавший» Гуантанамо и Абу-Грейб в 2000 году в своем трактате о так называемом состоянии исключения. На более популистском краю спектра находится американец Ноам Хомский, который умудряется рассматривать практически весь мир сквозь призму внешней политики США и прославился не очень вежливой реакцией на теракты в Нью-Йорке. (Вообще, 11 сентября для постмарксистов как «Гражданин Кейн» для киноведов: рог изобилия и безотказный источник материала на любую тему.) Сюда же кое-как относится и рок-звезда Жижек, хотя того постоянно заносит в гораздо более веселые темы (например, применение теорий Лакана о семиотике к сценам эякуляции в порнофильмах).
Постструктурализм и неонигилизм
Пока итальянцы тщатся дорисовать карту наднациональной империи без столиц и границ, французы окончательно ушли в себя. Здесь, как ни странно, уже 10—15 лет длится ренессанс Жоржа Батая и его последователей — тех самых Фуко и Деррида, а также Луи Альтюссера, Филиппа Соллерса, Юлии Кристевой и Ролана Барта. Их идеи имеют тенденцию тонуть в шуме чудовищно витиеватой перепалки, которую все действующие лица ведут между собой уже лет сорок и которая затихает лишь по мере ухода отдельных персонажей из жизни; кроме того, все, что я здесь скажу, будет осмеяно каким-нибудь несчастным, который всех их прочитал в оригинале.
Вкратце можно сказать, что постструктуралисты заняты разрушением диалектических пар (черное-белое) в пользу текучих значений и условных ценностей, откуда полшага до отрицания смысла как такового. Побочным эффектом данного просветления обычно является внезапная любовь к Gitanes, черным водолазкам и чересчур длинным шарфам. С мейнстримовой, т.е. неомарксистской, точки зрения измышления постструктуралистов есть род консерваторства. Что характерно, многие из французов предпочитают считать себя писателями, а не философами, в то время как их американские коллеги скорее видят себя учеными-социологами; сам Батай не только разработал базовый материализм и раннее определение симулякра, позже отточенное Бодрийяром, но в свободное время публиковал порнографические романы. Мишеля Уэльбека тем временем как философа серьезно в академической среде не рассматривают, но его неонигилизм тоже во многом обязан Батаю. Все понятно? Нет? Moi non plus.
В чем смысл
|
|
|
Назад в раздел
Самые интересные новости:
загрузка...
|
